Андрей Шароградский пишет:

Люди в значительно большей степени огорчаются по поводу каждого потерянного доллара (или другой валюты), чем радуются приобретенному. Это означает, к примеру, что часто инвесторы, даже видя, как акции катастрофически падают в цене, не спешат от них избавляться, надеясь на изменение неблагоприятной тенденции. И остаются вообще ни с чем. (По-моему, кто-то даже Нобелевскую премию по экономике получил, каким-то неведомым мне совершенно образом «вбив» эту особенность в формулу расчета инвестиционных рисков.)

Но инвестиции в современном мире – большое казино, так что можно, видимо, говорить шире: человеческой природе свойственно больше переживать по поводу проигрыша, чем радоваться выигрышу.

При чем здесь автомобильные пробки?

Попадание в пробку (очередь) играет с нами злую шутку, резко обостряя чувство справедливости, меняя восприятие времени. Подвергая нашу психику тяжелому испытанию. Желание как можно быстрее выбраться из пробки приводит к постоянному «соперничеству» между машинами, в котором всегда есть и победители, и проигравшие. Чем больше «микроматчей» ты проиграл, тем ты злее, тем неадекватнее твое поведение… А «победы» особого удовлетворения не приносят. Все это только усиливает хаос на дорогах, где движение и так сложно эффективно регулировать.

Для большинства важно не то, что дорога занимает много времени. Все не так плохо в нашем восприятии, если мы знаем, ради чего отправились в путь, представляем, сколько времени он займет, и не испытываем чувства, что стали жертвой несправедливости. Самым важным часто оказывается, что другим удается по каким-то причинам проехать этот путь быстрее. В такой ситуации пропустить на свою полосу перестраивающуюся машину – все равно что нанести самому себе моральную травму. Отдавать «завоеванное» жалко. Не только в пробках. Водители, занявшие в разгар притока посетителей удобное место на парковке у торгового центра, уезжают с него медленнее, чем обычно. Вдумайтесь: место уже не нужно, но отдавать его не хочется.

Еще хуже, когда перед вами возникает пробка, но вы не знаете ее причины: неопределенность только усиливает раздражение, потому что ожидание без знания его причин просто невыносимо. И совсем чудовищно ощущение от стояния в хвосте длинной пробки. Зато, когда и сзади много машин, чувствуешь себя как-то спокойнее. Как в очереди за ананасами в советские времена: не будет так обидно, что ананасы кончились прямо перед тобой, если сзади стояли еще 100 человек.

Куда приятнее плавно постоянно двигаться, даже медленно, чем стоять на месте. И это, в принципе, достижимо, но машины в пробках сохраняют минимальную дистанцию и двигаются рывками, как люди в той же очереди за ананасами почти прижимаются друг к другу, хотя время ожидания это не сокращает. А любой попытавшийся влезть без очереди обречен по меньшей мере на грубое оскорбление действием.

Раздражение испытываешь даже тогда, когда на перекрестке на зеленый свет соседняя полоса вдруг начинает двигаться быстрее, чем твоя, потому что с твоей полосы кому-то надо повернуть, и он ждет подходящего момента. Тут аналогия с очередями в McDonald’s, где, даже становясь в более короткую очередь к многочисленным кассам, не уверен, что тебя обслужат раньше того, кто встал в более длинную. Проигрыш в этом «соревновании» тоже кажется обидной несправедливостью, хотя выбор ты делал сам.

Мой приятель, учивший меня водить машину (уже после автошколы, конечно), как-то посоветовал мне во время интенсивного движения по городу отказаться от перестроений, взяв за ориентир соседний автомобиль, который перестраивался постоянно. За сорок минут пути выигрыш «соперника» оказался минимальным. Я же сэкономил нервы и силы. И, наверное, топливо. Но без этого совета (который часто с благодарностью вспоминаю) тоже, наверное, беспрерывно бы перестраивался. Кстати, не менее 10 процентов столкновений на дороге связаны с перестроением из полосы в полосу, а присутствие пассажира в машине сглаживает нервозность водителя.

Когда-то очереди (раздражение от них) сыграли важную роль в падении советского режима. Это, конечно, были очереди другого рода.

Но ведь времена меняются.