Пятница,вечер.
Закончилась длинная и нудная рабочая неделя и Акакий Петрович устало опустился на кресло своей Нюши- «копейки» волжского разлива.
Нюша была уже немолода. Впрочем, как и сам Акакий. Года его стремительно приближались к рубикону — 60 годам. Начальник давно уже косо посматривал на него и вскользь заводил разговоры о том, как хорошо на пенсии российской жить.
Акакий в такие споры старался не встревать, лишь буркнет, что при Советской власти жилось слаще и девки тогда моложе были, и молчит себе дальше.
Ладно, это мы немного отвлеклись.Вернемся к нашему герою.
Долго ли, коротко, а как пробкам не виться, но прибыл Акакий домой. Нарезал пару кругов вокруг дома в поисках места для своей машинки и не нашел. Пришлось втискиваться мордой между соседских мерседесов, да так, что передними колесами заехал на детскую площадку. « А что делать?» — подумал Петрович и поплелся к дверям подъезда. Не успел он открыть замок, как сверху с балкона на него обрушился поток ругани бабки Никаноровны.
 — Да что ж ты, паразит, делаешь?! Куды ж ты свою хламиду поставил?!! Скоро совсем из-за таких негодяев и собачку выгулять негде будет!!!
Ничего не ответил ей Акакий. Лишь голову понурил и зашел в подъезд. Даже дверью в сердцах не хлопнул.
Ждала его холостяцкая квартира. Быстренько сгондобив немудрящий пятничный ужин старпера, Петрович уселся перед зомбоящиком. Давали Танцы на льду. Просмотрев передачу, Акакий пришел к выводу, что раньше танцевали лучше. То ли дело, Роднина с Зайцевым. Или там, Линичук с этим,как его,горбоносым…а, Карпоносом!Не то что нынешние, с лошадиными физиями. Да и пиво раньше вкуснее было, не в пример всяким (Акакий повертел в руке банку) козелам. Приняв с такими мыслями на грудь вторую банку шипучего напитка, Петрович незаметно задремал, уронив голову на впалую грудь. И приснился ему сон.
Будто ему, Акакию, не 60, а еще и 40 нет, только приближается круглая дата. Лето, молодость, рок-н-ролл. Субботнее утро и планов громадье. Ну как громадье…План был один: вывезти все же эту даму со второго этажа, Марину Никаноровну в леса, да и склонить ее там к сожительству. И она, вроде, не прочь, надо только успеть на заправку сгонять — машину заправить да цветочков нарвать где-нибудь. Умывшись и хватанув второпях булки с кефиром, Акакий подмигнул меченой голове, уже с утра плотно сидевшей в его «Рекорде» и выскочил на улицу. Пропрыгав по лужам, в акробатической растяжке Петрович умудрился с первого раза попасть ключом в замок своей «копейки», доставшейся в наследство от дяди из Барнаула. «Жизнь прекрасна» — решил он и крутанул стартер.
Шустро вырулив со двора, Акакий влился в редкий субботний поток автомобилей и общественного транспорта. Скоро впереди замаячила заправка. Подъехав к ней, Петрович обнаружил, что заправочные шланги были обмотаны вокруг колонок. «Нету бензина», понял он и поехал дальше. Следующая заправочная станция обслуживала только государственный транспорт, так что и там Петровичу напоить своего коня не удалось. А топливная лампочка на торпеде тем временем начала мигать, а потом и вовсе зажглась тревожным оранжевым цветом. «Дотяну ли до заправки и есть ли хоть там этот несчастный бензин?» — подумал Акакий. Ведь следующая была на другом конце города.
Дотянул. И бензин там был. Это было видно по длинному шлейфу из автомобилей, который растянулся на пару километров. Встав в конец очереди и заглушив мотор, Петрович взглянул на часы. Время пахло керосином. К часу «х» он уже не успевал. Петрович затосковал. Мероприятие срывалось. Да что там мероприятие! обустройство личной жизни накрывалось медным тазом.
А очередь хоть и двигалась, но не особо шустро. Да и всякие «блатные» подъезжали и заправлялись без очереди, лишь пошушукавшись о чем-то с заправщицей. Очередь тихо возмущалась себе под нос, но не роптал. Потом пришло известие, что больше, чем 20 литров в одни руки не заправляют. Когда же, наконец, очередь дошла до нашего героя, Акакий был поставлен перед фактом: или заправляешь 91-ый, или свободен, потому как 76-ый закончился.
-Давайте хоть какой!, вскричал Петрович и торопливо отслюнив деньги, бегом побежал к топливораздаточной колонке. Заправившись, Акакий рванул с места, аки Козанков на гонках.
Забыв второпях о задумке добыть букетик, Петрович взлетел на второй этаж, где проживала незабвенная Марина Никифоровна. Еле уняв дыхание, Петрович позвонил.
- Входите, открыто! услышал он и вошел.
Вошел и немного оторопел. Посредине комнаты в невообразимой позе ЗЮ, одетая в трусы с начесом и бюстгалтер «Прощай,молодость» стояла дама его сердца жаждущего органа.
Чуть поодаль, на круглом столе около телека высилась батарея из банок с водой и кремов в тюбиках. На экране, вращая глазами, вещала голова Чумака.
- Поднимите левую ногу! Приблизьте ее к правому уху. Стойте так.Сейчас вы почувствуете прилив сил ко всем своим органам! Сейчас я заряжу вашу воду,ваши кремы!
Петрович от такого зрелища, надо сказать, немного обалдел и впал в ступор под легкое покряхтывание Марины Никифоровны, пытающейся принять нужную позу..
Сколько так простоял Петрович, неизвестно.Чудились ему руки Никифоровны, тянущиеся к его шее со словами« Дай, я тебя обниму».По воздуху летали трехлитровые бутылки с водой и тюбики, из которых лезла мазь. Пришел в себя он от грохота. Это упала Марина. Не став ее даже поднимать, Петрович рванул к выходу, ударившись виском о косяк. Свет померк.
Занималось субботнее утро. Акакий проснулся. Жутко болела голова.
«Приснится же такое! Никаноровну — и в жены! Видимо, пора на пенсию»,-подумал Петрович и выглянул в окно.
Внизу стояла его Нюша. На капоте стоял мешок с мусором. Под дворником белела какая-то записка. Поодаль овчарка таскала на поводке Никаноровну.
« Ну и сон. Не дай бог больше таких снов. И пиво больше такое пить не буду. От него вон как голова то трещит», —решил Петрович, машинально коснувшись рукою лба.
На лбу алел огромный синяк.