Вечер. Москва. Огни. Один (ну разве что почти – с «любовницей», конечно; ну вы в курсе). Столица готовится к ночи. Майбахи отпарковывают от обочин банковско-офисных зданий, бадигуарды сажают своих хозяевОв в отпаркованные Майбахи, отпарковавшие обочины пустеют.
Дело все в том, что вечернюю (читать – ночную) Москву не любить невозможно. Нет, возможно, конечно, но не нам. Не москвичам. Но в общем-то не суть… Огни, фонари, витрины, Фитиль, река, зеленый-желтый-красный, переходы, пешеходы, перекрестки, иномарки, нашемарки, разметка, набережная. Колеса бегут куда-то далеко. Ждут пока ты покажешь дорогу. Просят. Нога устала, ей надоело – ждет покоя. Но черта с два! Ревут стальные агрегаты справа слева. Тюнингованые восьмерки носятся за аэмгэшными мерседесами – черт знает чтоооо. Но! Ты не за этим.
Брызги света зажигающихся стопарей, рев движка разбегающегося железного коня, несущегося во встречном направлении с завидной для твоего ряда скоростью. Стоит родимая. Хорошо стоит. Дружно так стоит. Падают бычки на холодный асфальт с кузова Урала, перевозящего раскомуфлированных ребят из части в часть. Приятное перемигивание желтыми глазами – кто-то кого-то там за что-то отблагодарил, ну да и Бог с ними. Не твое дело. Ты стоишь. То едешь, то стоишь. Чарующие оковы Крымского моста накрывают поток с головой. Пречистенская набережная, таящая в себе околозолотую милю, убегает далеко вперед. Стоит родимая. Хорошо стоит. Стоят Майбахи, отпаркованные от тех самых обочин. Стоят бадигуарды в хозяевских отпаркованных Майбахах. Стоят восьмерки, стоят убегавшие аэмгэшные мерседесы. Кажется, что пресловутое течение Москва-реки быстрее движется потока.
Стоит родимая. Хорошо стоит. Дружно так стоит.