Первым правилам дорожного движения в Москве – 95 лет
Автомобилю разрешается двигаться со скоростью не свыше 25 верст в час.
Совет народных комиссаров РСФСР 95 лет назад принял беспрецедентный документ – «Об автодвижении по г.Москве и ее окрестностям» (Правила). Документ, датированный 10 июня 1920 года, вышел за подписью самого Ленина, а также управделами Совета народных комиссаров Владимира Бонч-Бруевича и секретаря Лидии Фотиевой.
Это были первые официально утвержденные Правила дорожного движения в истории нашего города. В частности, там регламентировалась скорость: «Легковые автомобили и мотоциклы могут двигаться по улицам со скоростью не свыше 25 верст в час, а грузовые не свыше 15 верст в час. Ночью при отсутствии световых фонарей автомашины не должны развивать скорость свыше 10 верст в час. Автомашины, выезжающие на пожар, в скорости движения не ограничиваются».
Но ограничения, разумеется, касались не только скоростного режима. Одному только порядку использования номерных знаков посвящалось шесть пунктов:
«1.Каждая курсирующая по городу Москве и Московской губернии автомашина должна иметь два печатных номерных знака.
2.Передний номерной знак должен быть укреплен вертикально на левом переднем (считая по движению машины) крыле на особом кронштейне, прикрепленном к крылу сквозными болтами; на грузовых машинах, не имеющих крыльев, он должен быть укреплен у края передней левой стороны кузова или платформы.
3.Задний номерной знак должен быть укреплен сзади на кузовной части или на особой стойке не ниже аршина от земли.
4.На мотоциклах передний номерной знак прикрепляется к переднему щитку или вилке, а задний – к багажнику.
5.Самописанные номерные знаки отнюдь не допускаются.
6.Номерные знаки должны содержаться в чистоте и исправности и вполне соответствовать своему назначению: опознанию на ходу машины спереди и сзади».
Каждый автовладелец при въезде в Москву должен был зарегистрировать свою машину в течение 24 часов. Запрещалось ездить без глушителя, обгонять на узком месте и оставлять автомобиль без присмотра на улице. Движение – левостороннее, звуковой сигнал – обязательно. Никакого частного автотранспорта – все автомобили приписаны к госгаражам. «Пользование автомобилями для поездки в театры, концерты и т.п. безусловно запрещены».
Регламентировалось также действие работников автоинспекции:
«31.Каждый автоинспектор, находясь при исполнении служебных обязанностей, должен иметь при себе мандат, составленный по установленной форме за надлежащими подписями.
33.Во избежание задержки движения автоинспектор с согласия пассажира обязан проверить документы в пути, сопровождая машину.
34.Все лица, кои не подчиняются законным требованиям Транспортной инспекции, подлежат немедленному аресту и представлению в Московскую чрезвычайную комиссию».
И только в 1961 году были приняты правила, действующие на территории всей страны. До этого Москва жила по своим собственным правилам дорожного движения.
Впрочем, было бы неправильно считать, что до 1920 года езда по улицам нашего города осуществлялась вообще без правил. Время от времени предпринимались попытки упорядочить движение в российских городах. Вот, например, постановление 1896 года: «При эксплуатации самодвижущихся экипажей скорость их движения при встрече с экипажами, запряженными лошадьми, чтобы не пугать лошадей, должна быть уменьшаема до самого тихого хода, с этой же целью самодвижущийся экипаж при сказанных встречах должен удаляться по возможности на самый край шоссе.
На крутых поворотах самодвижущиеся экипажи должны двигаться тихо, кроме того, в закрытой местности трубить. Железные шины на ободьях самодвижущихся экипажей должны быть по всей поверхности плоскими, отнюдь не выпуклыми и не вогнутыми и так прикреплены к ободьям, чтобы гвозди, штифты, винты или заклепки не выступали наружу».
Регламентировалась даже ширина колесных ободьев – не менее трех с четвертью дюймов для легких «самоходок» и не менее четырех – для тяжелых.
Пионерам автомобилизации общества приходилось вовсе не просто.
В наши дни Управление ГИБДД Москвы находится по адресу Садовая-Самотечная улица, 1. Это здание было построено во второй половине XX века по проекту архитектора Иосифа Ловейко.
Интересно, что еще до революции на этом месте дорожное движение было организовано весьма замысловато. Писатель Семен Подъячев так описывал функционирование конки: «По ровному месту и под гору везли вагон только две лошади, а где приходилось подниматься на пригорок, как, например, с Самотеки, от Екатерининского парка в гору к Каретному Ряду, – пристегивали другую пару лошадей, на одной из них сидел верхом мальчишка-«фаретор», обязанность которого заключалась в том, чтобы орать во всю глотку и нещадно нахлестывать кнутом лошадей – ту, на которой сидел, и другую рядом с ней. С треском, звоном, криком вагон втаскивался в гору. Здесь передняя пара отстегивалась. «Фаретор» вел лошадей опять вниз под гору, и вагон трогался дальше».
Днем же рождения Госавтоинспекции считается 3 июля 1936 года. Именно в этот день вышло постановление Совета народных комиссаров № 1182. В составе Главного управления рабоче-крестьянской милиции (ГУ РКМ) НКВД СССР вводился специальный орган, в обязанности которого входило обеспечение безопасности на дорогах. Основное внимание было уделено контролю состояния как самих автомобилей, так и водителей – выпившие и нездоровые моментально снимались с маршрута, а первые еще и привлекались к ответственности. Приблизительно тогда же появились и обязательные техосмотры.
А единая по всей стране система дорожных знаков была введена только в 1945 году.
Интересно, что самое знаменитое московское дорожно-транспортное происшествие, на самом деле, не реальное, а выдуманное. Это, разумеется, авария, произошедшая с героем романа Ильфа и Петрова «Двенадцать стульев» Остапом Бендером. Газета «Станок» (тоже выдуманная) сообщала: «ПОПАЛ ПОД ЛОШАДЬ. Вчера на площади Свердлова попал под лошадь извозчика №8974 гр. О. Бендер.
Пострадавший отделался легким испугом».
На самом деле все было не так. Испугом отделались лошадь с извозчиком: «На Театральной площади великий комбинатор попал под лошадь. Совершенно неожиданно на него налетело робкое животное белого цвета и толкнуло его костистой грудью. Бендер упал, обливаясь потом. Было очень жарко. Белая лошадь громко просила извинения. Остап живо поднялся. Его могучее тело не получило никакого повреждения. Тем больше было причин и возможностей для скандала.
Гостеприимного и любезного хозяина Москвы нельзя было узнать. Он вразвалку подошел к смущенному старику извозчику и треснул его кулаком по ватной спине. Старичок терпеливо вынес наказание. Прибежал милиционер.
– Требую протокола! – с пафосом закричал Остап.
В его голосе послышались металлические нотки человека, оскорбленного в самых святых своих чувствах. И, стоя у стены Малого театра, на том самом месте, где впоследствии был сооружен памятник Островскому, Остап подписал протокол и дал небольшое интервью набежавшему Персицкому. Персицкий не брезговал черной работой. Он аккуратно записал в блокнот фамилию и имя потерпевшего и помчался дальше».
Первый же в нашей стране светофор повесили на перекрестке улицы Петровки и Кузнецкого Моста. Это произошло 30 декабря 1930 года. Это был второй светофор на территории СССР. Первый появился годом раньше в Ленинграде, а третий – в Ростове-на-Дону. Уже к началу 1934 года в нашем городе действовало около сотни светофоров.
Кстати, внешне эти полезные и просто необходимые для жизни устройства были совсем не похожи на нынешние образцы. Светофор напоминал часы, где стрелка перемещалась из одной цветной зоны в другую. Правда, их довольно скоро заменили трехламповыми конструкциями, но и они были довольно непривычны для современного участника дорожного движения. Цвета там были выстроены в обратном порядке – разрешающий, зеленый, находился наверху, а красный, запрещающий, – внизу.
Сохранилось описание первых столичных светофоров: «Одно время странными были светофоры на улицах. Висит над перекрестком фонарик, на каждой стороне которого круг, разделенный на неравные секторы: верхний – зеленый, нижний – красный, по бокам – два узеньких желтых. По этому кругу ходит стрелка – на какой сектор показывает, тот сигнал светофора и есть. Можно было даже понять, долго ли еще путь будет свободен или закрыт. Но движение стрелки было, по-видимому, равномерным. Реагировать на реальную ситуацию она не умела. Вскоре эти светофоры заменили привычными для нас, только расположение цветов долго еще было не такое, как сейчас: сверху вниз – зеленый, желтый, красный. А в виде светофоров со стрелкой были даже елочные игрушки. Показать сейчас такую кому-нибудь, то никто не поймет, что это светофор».
На том же перекрестке располагался также пост первого московского регулировщика дорожного движения. Их называли орудовцами – сокращение от Отдела регулирования уличного движений (ОРУД). Одна из типичных ситуаций, связывающих орудовца и светофор, вошла даже в детскую литературу:
Возле площади затор –
Поломался светофор:
Загорелся желтый свет,
А зеленого все нет…
Сто машин стоят, гудят
С места тронуться хотят.
Три, четыре, пять минут
Им проезда не дают.
Тут сотруднику ОРУДа
Дядя Степа говорит:
– Что, братишка, дело худо?
Светофор-то не горит!
(Сергей Михалков, «Дядя Степа»)
Так что дублирование светофора живым регулировщиком было не лишено здравого смысла.
Материал подготовлен газетой "Московская перспектива", оригинал публикации.
Совет народных комиссаров РСФСР 95 лет назад принял беспрецедентный документ – «Об автодвижении по г.Москве и ее окрестностям» (Правила). Документ, датированный 10 июня 1920 года, вышел за подписью самого Ленина, а также управделами Совета народных комиссаров Владимира Бонч-Бруевича и секретаря Лидии Фотиевой.
Пожарным – послабления
Это были первые официально утвержденные Правила дорожного движения в истории нашего города. В частности, там регламентировалась скорость: «Легковые автомобили и мотоциклы могут двигаться по улицам со скоростью не свыше 25 верст в час, а грузовые не свыше 15 верст в час. Ночью при отсутствии световых фонарей автомашины не должны развивать скорость свыше 10 верст в час. Автомашины, выезжающие на пожар, в скорости движения не ограничиваются».
Но ограничения, разумеется, касались не только скоростного режима. Одному только порядку использования номерных знаков посвящалось шесть пунктов:
«1.Каждая курсирующая по городу Москве и Московской губернии автомашина должна иметь два печатных номерных знака.
2.Передний номерной знак должен быть укреплен вертикально на левом переднем (считая по движению машины) крыле на особом кронштейне, прикрепленном к крылу сквозными болтами; на грузовых машинах, не имеющих крыльев, он должен быть укреплен у края передней левой стороны кузова или платформы.
3.Задний номерной знак должен быть укреплен сзади на кузовной части или на особой стойке не ниже аршина от земли.
4.На мотоциклах передний номерной знак прикрепляется к переднему щитку или вилке, а задний – к багажнику.
5.Самописанные номерные знаки отнюдь не допускаются.
6.Номерные знаки должны содержаться в чистоте и исправности и вполне соответствовать своему назначению: опознанию на ходу машины спереди и сзади».
Каждый автовладелец при въезде в Москву должен был зарегистрировать свою машину в течение 24 часов. Запрещалось ездить без глушителя, обгонять на узком месте и оставлять автомобиль без присмотра на улице. Движение – левостороннее, звуковой сигнал – обязательно. Никакого частного автотранспорта – все автомобили приписаны к госгаражам. «Пользование автомобилями для поездки в театры, концерты и т.п. безусловно запрещены».
Регламентировалось также действие работников автоинспекции:
«31.Каждый автоинспектор, находясь при исполнении служебных обязанностей, должен иметь при себе мандат, составленный по установленной форме за надлежащими подписями.
33.Во избежание задержки движения автоинспектор с согласия пассажира обязан проверить документы в пути, сопровождая машину.
34.Все лица, кои не подчиняются законным требованиям Транспортной инспекции, подлежат немедленному аресту и представлению в Московскую чрезвычайную комиссию».
И только в 1961 году были приняты правила, действующие на территории всей страны. До этого Москва жила по своим собственным правилам дорожного движения.
Еще при царе
Впрочем, было бы неправильно считать, что до 1920 года езда по улицам нашего города осуществлялась вообще без правил. Время от времени предпринимались попытки упорядочить движение в российских городах. Вот, например, постановление 1896 года: «При эксплуатации самодвижущихся экипажей скорость их движения при встрече с экипажами, запряженными лошадьми, чтобы не пугать лошадей, должна быть уменьшаема до самого тихого хода, с этой же целью самодвижущийся экипаж при сказанных встречах должен удаляться по возможности на самый край шоссе.
На крутых поворотах самодвижущиеся экипажи должны двигаться тихо, кроме того, в закрытой местности трубить. Железные шины на ободьях самодвижущихся экипажей должны быть по всей поверхности плоскими, отнюдь не выпуклыми и не вогнутыми и так прикреплены к ободьям, чтобы гвозди, штифты, винты или заклепки не выступали наружу».
Регламентировалась даже ширина колесных ободьев – не менее трех с четвертью дюймов для легких «самоходок» и не менее четырех – для тяжелых.
Пионерам автомобилизации общества приходилось вовсе не просто.
День рождения автоинспекции
В наши дни Управление ГИБДД Москвы находится по адресу Садовая-Самотечная улица, 1. Это здание было построено во второй половине XX века по проекту архитектора Иосифа Ловейко.
Интересно, что еще до революции на этом месте дорожное движение было организовано весьма замысловато. Писатель Семен Подъячев так описывал функционирование конки: «По ровному месту и под гору везли вагон только две лошади, а где приходилось подниматься на пригорок, как, например, с Самотеки, от Екатерининского парка в гору к Каретному Ряду, – пристегивали другую пару лошадей, на одной из них сидел верхом мальчишка-«фаретор», обязанность которого заключалась в том, чтобы орать во всю глотку и нещадно нахлестывать кнутом лошадей – ту, на которой сидел, и другую рядом с ней. С треском, звоном, криком вагон втаскивался в гору. Здесь передняя пара отстегивалась. «Фаретор» вел лошадей опять вниз под гору, и вагон трогался дальше».
Днем же рождения Госавтоинспекции считается 3 июля 1936 года. Именно в этот день вышло постановление Совета народных комиссаров № 1182. В составе Главного управления рабоче-крестьянской милиции (ГУ РКМ) НКВД СССР вводился специальный орган, в обязанности которого входило обеспечение безопасности на дорогах. Основное внимание было уделено контролю состояния как самих автомобилей, так и водителей – выпившие и нездоровые моментально снимались с маршрута, а первые еще и привлекались к ответственности. Приблизительно тогда же появились и обязательные техосмотры.
А единая по всей стране система дорожных знаков была введена только в 1945 году.
«Попал под лошадь»
Интересно, что самое знаменитое московское дорожно-транспортное происшествие, на самом деле, не реальное, а выдуманное. Это, разумеется, авария, произошедшая с героем романа Ильфа и Петрова «Двенадцать стульев» Остапом Бендером. Газета «Станок» (тоже выдуманная) сообщала: «ПОПАЛ ПОД ЛОШАДЬ. Вчера на площади Свердлова попал под лошадь извозчика №8974 гр. О. Бендер.
Пострадавший отделался легким испугом».
На самом деле все было не так. Испугом отделались лошадь с извозчиком: «На Театральной площади великий комбинатор попал под лошадь. Совершенно неожиданно на него налетело робкое животное белого цвета и толкнуло его костистой грудью. Бендер упал, обливаясь потом. Было очень жарко. Белая лошадь громко просила извинения. Остап живо поднялся. Его могучее тело не получило никакого повреждения. Тем больше было причин и возможностей для скандала.
Гостеприимного и любезного хозяина Москвы нельзя было узнать. Он вразвалку подошел к смущенному старику извозчику и треснул его кулаком по ватной спине. Старичок терпеливо вынес наказание. Прибежал милиционер.
– Требую протокола! – с пафосом закричал Остап.
В его голосе послышались металлические нотки человека, оскорбленного в самых святых своих чувствах. И, стоя у стены Малого театра, на том самом месте, где впоследствии был сооружен памятник Островскому, Остап подписал протокол и дал небольшое интервью набежавшему Персицкому. Персицкий не брезговал черной работой. Он аккуратно записал в блокнот фамилию и имя потерпевшего и помчался дальше».
На углу Петровки и Кузнецкого
Первый же в нашей стране светофор повесили на перекрестке улицы Петровки и Кузнецкого Моста. Это произошло 30 декабря 1930 года. Это был второй светофор на территории СССР. Первый появился годом раньше в Ленинграде, а третий – в Ростове-на-Дону. Уже к началу 1934 года в нашем городе действовало около сотни светофоров.
Кстати, внешне эти полезные и просто необходимые для жизни устройства были совсем не похожи на нынешние образцы. Светофор напоминал часы, где стрелка перемещалась из одной цветной зоны в другую. Правда, их довольно скоро заменили трехламповыми конструкциями, но и они были довольно непривычны для современного участника дорожного движения. Цвета там были выстроены в обратном порядке – разрешающий, зеленый, находился наверху, а красный, запрещающий, – внизу.
Сохранилось описание первых столичных светофоров: «Одно время странными были светофоры на улицах. Висит над перекрестком фонарик, на каждой стороне которого круг, разделенный на неравные секторы: верхний – зеленый, нижний – красный, по бокам – два узеньких желтых. По этому кругу ходит стрелка – на какой сектор показывает, тот сигнал светофора и есть. Можно было даже понять, долго ли еще путь будет свободен или закрыт. Но движение стрелки было, по-видимому, равномерным. Реагировать на реальную ситуацию она не умела. Вскоре эти светофоры заменили привычными для нас, только расположение цветов долго еще было не такое, как сейчас: сверху вниз – зеленый, желтый, красный. А в виде светофоров со стрелкой были даже елочные игрушки. Показать сейчас такую кому-нибудь, то никто не поймет, что это светофор».
На том же перекрестке располагался также пост первого московского регулировщика дорожного движения. Их называли орудовцами – сокращение от Отдела регулирования уличного движений (ОРУД). Одна из типичных ситуаций, связывающих орудовца и светофор, вошла даже в детскую литературу:
Возле площади затор –
Поломался светофор:
Загорелся желтый свет,
А зеленого все нет…
Сто машин стоят, гудят
С места тронуться хотят.
Три, четыре, пять минут
Им проезда не дают.
Тут сотруднику ОРУДа
Дядя Степа говорит:
– Что, братишка, дело худо?
Светофор-то не горит!
(Сергей Михалков, «Дядя Степа»)
Так что дублирование светофора живым регулировщиком было не лишено здравого смысла.
Материал подготовлен газетой "Московская перспектива", оригинал публикации.
